В этом выпуске «Между строк» Лев Оборин обсуждает с писательницей и филологом Еленой Зейферт «Невыразимое» Василия Жуковского — ключевое стихотворение русского романтизма и эталон поэтического жанра отрывка. Как «Невыразимое» вырастает из поэмы о Луне, написанной по заказу императрицы Марии Фёдоровны, что об этом могут рассказать рукописи Жуковского, почему он — переводчик Шиллера и Бюргера — предпочитает тишину «буре и натиску»? И главное: можно ли всё-таки силами поэзии выразить невыразимое?
В этом выпуске «Между строк» Лев Оборин обсуждает с писательницей и филологом Еленой Зейферт «Невыразимое» Василия Жуковского — ключевое стихотворение русского романтизма и эталон поэтического жанра отрывка. Как «Невыразимое» вырастает из поэмы о Луне, написанной по заказу императрицы Марии Фёдоровны, что об этом могут рассказать рукописи Жуковского, почему он — переводчик Шиллера и Бюргера — предпочитает тишину «буре и натиску»? И главное: можно ли всё-таки силами поэзии выразить невыразимое?
Над выпуском работали:
Ведущий — Лев Оборин
Монтаж — Кирилл Кулаков, «Подкастерская»
Музыка — Сергей Дмитриев
Дизайн — Светлана Цепкало
«Невыразимое»
(Отрывок)
Что наш язык земной пред дивною природой?
С какой небрежною и легкою свободой
Она рассыпала повсюду красоту
И разновидное с единством согласила!
Но где, какая кисть ее изобразила?
Едва-едва одну ее черту
С усилием поймать удастся вдохновенью...
Но льзя ли в мертвое живое передать?
Кто мог создание в словах пересоздать?
Невыразимое подвластно ль выраженью?..
Святые таинства, лишь сердце знает вас.
Не часто ли в величественный час
Вечернего земли преображенья,
Когда душа смятенная полна
Пророчеством великого виденья
И в беспредельное унесена, —
Спирается в груди болезненное чувство,
Хотим прекрасное в полете удержать,
Ненареченному хотим названье дать —
И обессиленно безмолвствует искусство?
Что видимо очам — сей пламень облаков,
По небу тихому летящих,
Сие дрожанье вод блестящих,
Сии картины берегов
В пожаре пышного заката —
Сии столь яркие черты —
Легко их ловит мысль крылата,
И есть слова для их блестящей красоты.
Но то, что слито с сей блестящей красотою —
Сие столь смутное, волнующее нас,
Сей внемлемый одной душою
Обворожающего глас,
Сие к далекому стремленье,
Сей миновавшего привет
(Как прилетевшее незапно дуновенье
От луга родины, где был когда-то цвет,
Святая молодость, где жило упованье),
Сие шепнувшее душе воспоминанье
О милом радостном и скорбном старины,
Сия сходящая святыня с вышины,
Сие присутствие создателя в созданье —
Какой для них язык?.. Горе́ душа летит,
Все необъятное в единый вздох теснится,
И лишь молчание понятно говорит.
1819