В новом выпуске «Между строк» Лев Оборин разговаривает с поэтом, филологом, критиком Данилой Давыдовым о Ксении Некрасовой и одном из её знаковых стихотворений. Мы пробуем разобраться в мифе о «блаженной», «юродивой» Некрасовой, говорим о её поэтическом становлении, о сложности её ритмики, о космизме, наиве и аутсайдерстве в её текстах, о посвящённых ей стихах Слуцкого и Евтушенко. И ещё — о том, почему восхитительно живые и рельефные растения вокруг неродного дома для неё всегда остаются ближе, чем асфальт и бетон неродного города.
В новом выпуске «Между строк» Лев Оборин разговаривает с поэтом, филологом, критиком Данилой Давыдовым о Ксении Некрасовой и одном из её знаковых стихотворений. Мы пробуем разобраться в мифе о «блаженной», «юродивой» Некрасовой, говорим о её поэтическом становлении, о сложности её ритмики, о космизме, наиве и аутсайдерстве в её текстах, о посвящённых ей стихах Слуцкого и Евтушенко. И ещё — о том, почему восхитительно живые и рельефные растения вокруг неродного дома для неё всегда остаются ближе, чем асфальт и бетон неродного города.
Над выпуском работали:
Ведущий — Лев Оборин
Монтаж — Кирилл Кулаков, «Подкастерская»
Музыка — Сергей Дмитриев
Дизайн — Светлана Цепкало
***
Дом, в котором я живу, —
полутерем,
полудом.
И ступень одним концом
погрузилась в прах времён.
На ступени меж расселин
фиолетовый лишайник.
И растет вокруг поляна,
и колодец между трав.
Звёздным небом у колодца
бочки полные стоят.
А я
приезжаю из Москвы
усталая.
Никак не привыкну
к бетонам,
асфальтам.
А здесь под ногами
и стебли и травы.
По скошенным травам
шла я недавно
и вдруг разглядела,
до этого раза
была как слепая
и мимо ходила.
А кто-то
до страшности щедрый
полотна созданий оставил:
одуванчика лист,
мысообразный и бледно-зелёный,
лежал на трёхлистнике
темно-зелёного клевера.
И от дикой моркови
перисто-хрупкие листья
чуть колыхались
на фоне жёлто-огнистой ромашки.
[конец 1930-х?]